Історичні факти

Военные поселения

На дворцовой площади в Вознесенске стоял гранитный столб. На чугунной доске его была надпись: «Военное поселение Бугской уланской дивизии свое начало восприяло в лето от Рождества Христова года 1817 декабря 24». (28). Это поселение послужило началом создания Новороссийского военного поселения кавалерии с центром в городе Вознесенске.

Бугская уланская дивизия, сформированная в основном из Бугского казачьего войска, состояла из 4-х полков. Кроме того, в нее входили 3 поселенных и 3 резервных эскадрона.

В состав 1-го Бугского уланского полка вошли: Вознесенск и селения: Сокольская переправа, Раковая, Новогригорьевка, Арнаутовка, Белоусовка, Михайловка, Щербани, Дымовка и Солоное.

В них было населения 3615 человек мужского пола и 3135 женского пола, при них 90238 десятин земли.

Ко 2-му Бугскому уланскому полку вошли селения: Федоровка, Троицкое, Касперовка, Ново-Петровское, Гурьевка, Константиновка, Баловное, Матвеевка, Себино и Ингулка.

В них было 3698 человек мужского пола и 3360 женского пола, при них 89026 десятин земли.

В 3-м Бугском уланском полку были: Константиновка, Александровка, Семеновка, Благодатное и Арбузинка.

Населения в них 4322 мужского пола и 4024 женского пола и при них 58833 десятин земли.

К 4-му Бугскому уланскому полку принадлежали селения: Ольшанка, Лысая Гора, Синюхин Брод, Добрянка и Песчаный Брод с населением 4546 человек мужского пола и 4395 человек женского пола и с 66735 десятин земли.

Всего же в Бугской уланской дивизии находились один город и 29 селений с населением 16181 мужчин и 14878 женщин и с землей 302877 десятин – около 19 десятин на одну мужскую душу. (29).

Позднее полки эти были переименованы: в Бугский, Одесский, Вознесенский и Ольвиопольский. В 1857 году Вознесенский (бывший 3-й Бугский уланский полк) получил название: «Вознесенский, 8-й уланский, Е.И.Выс. Вел. Княжны Татьяны Николаевны, полк». (30).

Начальником Бугской уланской дивизии был граф И.О.Витт. Он находился в Одессе, а непосредственно управлявшие корпусные командиры в Вознесенске.

Военные поселения Херсонской губернии были разделены на 3 округа: 1-й округ с центром в Новой Праге Александрийского уезда, 2-й округ – в Новомиргороде Бобринецкого уезда и 3-й округ – в городе Вознесенске.

Численность военных поселений постоянно возрастала, так как к военному ведомству неоднократно присоединяли казенные села, часть адмиралтейских поселян.

Так, а 1821 году к военным поселениям присоединили: Еланец, Воссиятское, Сербуловку. В 1822 году – Ингулку, оставленную болгарами и заселенную казенными крестьянами из Золотоношенского уезда. В 1828 году присоединено село Сергеевка, а в 1829 году -– Ольвиополь, пристань Голта, Новый Буг, Березовка, Устиновка, Широкое, Шестерня, Ново-Курское, Ново-Красное и Кривой Рог. В 1830 году – деревня Прилуки, в 1834 – село Владимировка, в 1841 – селение Сирово и Кривое Озеро, в 1842 году – Привольное, Полтавка (Баштанка), Малеевка, Николаевка и Казанка. Последнее присоединение произошло в 1853 году – Ново-Покровкое (Вшивое) и Костромка. (31).

Военные поселения – одна из трагических страниц нашей истории. Это особая организация войск, при которой население – поселенцы, становились пожизненными солдатами и одновременно вели сельское хозяйство.

В местах военных поселений все жители зачислялись в поселяне. Они освобождались от всех государственных податей и повинностей, рекрутских наборов. Взамен этого обязаны были нести военную службу, комплектовать из своей среды полки и содержать их на свой счет.

С 7-летнего возраста детей зачисляли в кантонисты, а с 18 лет в воинские части, где они были до 45 лет, а потом переходили на нестроевую военную службу.

Мужчины, годные к строевой службе (от 18 до 45 лет), делились на хозяев и нехозяев. В число хозяев назначались нижние чины, имеющие собственное хозяйство, женатые и «беспорочного поведения». Они должны были прослужить не менее 6 лет и вполне усвоить фронтовое (строевое) учение. Остальные – нехозяева.

Хозяином 2-го разряда считался тот, кто имел не менее 2-х пар волов. Надел земли его доходил до 24 десятин. До этого количества ему прибавлялась земля из запасного фонда. Хозяин 2-го разряда имел земли в половину меньше. Нехозяевами числились поселяне, не имеющие рабочего скота и имеющие земли в половину меньше хозяев 2-го разряда. Хозяевам выдавали по две лошади, земледельческие орудия труда и даже мебель из фонда военного поселения. Всю землю, которая принадлежала округу (селению), делили на равные участки и раздавали хозяевам. Каждый хозяин обязан был содержать солдат – постояльцев из регулярных эскадронов.

Из «Положения о военных поселенцах»

Военный поселянин, хозяин дома, земли, скота и вещей, ему данных, должен быть непременно женат и хорошего поведения; о дурнях и нерадивых дозволяется представлять батальонному командиру для лишения нажитой им собственности и для выключки из военных поселян в дальнейшие гарнизоны.

К каждому из хозяев назначаются постоем из действующих батальонов по два человека, которые состоят у него в зависимости и обязаны ему помогать во всех полевых и домашних работах, а хозяин, получая на них провиант, довольствует их с общею с собою пищею…

В летнее время хозяев не занимать никакими работами, кроме земледелия, учений, караулов и посылки на вести…

Чтобы приохотить военных поселян к новому роду их жизни, должно им внушать, что по смерти каждого из хозяев будет наследовать ему сын его… вместе с поступлением на службу в поселенный полк. (32).

Фронтовое обучение нижних чинов велось в поселенных полках круглый год, за исключением 6 недель (с 1 июля по 15 августа – время для сельскохозяйственных работ) и октября, когда производились все работы по устройству округа поселения (строительство и ремонт дорог, содержание в порядке улиц, в чистоте домов и т.д.).

Поселяне носили форму одежды и не имели права снимать ее даже во время полевых работ. Форму (суконный камзол с рукавами и шаровары, летом – из холста, и сапоги) хозяин приобретал за свой счет из доходов от продажи зерна. В зимнее время разрешалось носить тулупы и полушубки. Во время пахоты разрешалось носить лапти и постолы.

В 45 лет военные поселяне зачислялись в инвалиды. Их освобождали от военных занятий и земледельческих работ, они получали жалование и провиант от казны, но продолжали служить: назначались прислугой в госпиталь, сторожами, пастухами и т.п.

При выходе в инвалиды каждый поселянин должен был заблаговременно найти себе наследника – хозяина. Если он никого не находил, то ему назначали хозяина, которому инвалид сдавал все, что ему было дано на обзаведение хозяйства. Если чего-то не хватало, то инвалид обязан был пополнить за свой счет. Если возместить не мог, то описывалась собственность инвалида и передавалась новому хозяину. Если новый хозяин не возражал, то инвалид мог остаться жить в своем доме, если нет, то его выселяли в инвалидный дом.

Из ежегодного урожая хлеба, отделив часть его на семена, половину хозяин обязан был сдавать в запасный магазин, а второй половиной мог пользоваться сам.

Жизнь поселян состояла из сплошных обязанностей: они обязаны были сдавать квартиры войскам, обеспечивать полки дровами и соломой, отапливать и освещать казенные здания, давать подводы по первому требованию начальства, отводить пастбища для лошадей во время смотров и т.д. Особенно тяжко им приходилось во время смотров.

Для поселенцев был установлен суровый режим, регламентирующий всю их жизнь. Все строилось по определенному плану.

Кроме двух дней в неделю (33), назначенных для учений, поселяне-хозяева могли отлучаться на работы в пределах своего округа без доклада. Но чтобы отлучиться за пределы округа, надо было просить разрешения десятичного унтер-офицера, а на отлучку на ночь – разрешения ротного командира.

Введение военных поселений сопровождалось разрушением и созиданием. Старые постройки разрушали, а вместо них строили новые. Обновленные селения представляли собой вытянутые в прямые улицы похожие беленькие домики, на одинаковом расстоянии друг от друга, одинакового размера и архитектуры (архитектура немецких домов), с фронтонами и фасадами на улицу, без садов и надворных построек, они стояли, как солдаты, по ранжиру. По такой улице могли ходить только пешеходы, а ездить могли только начальствующие лица. Поселяне могли ездить только задней улицей.

Даже церкви строились по определенному плану – с крестообразным основанием. (34).

Дворы и дома содержались в чрезвычайной чистоте. Устроитель военных поселений граф Аракчеев строго следил за внешним порядком в них.

За земледельческими работами следили офицеры. Они наблюдали за домашним хозяйством, следили за порядком в домах и взыскивали за каждое упущение.

Округом поселения каждого полка заведовал полковой командир. Он был одновременно военным начальником и хозяином округа. В его обязанности входила охрана тишины и порядка, спокойствия, борьба с нищенством, бродяжничеством, воровством и разбоями.

Жизнь поселян была стеснена постоянным надзором. Начальство с ними обращалось грубо и крайне бесцеремонно. Казенщина, военщина мелочная регламентация всех подробностей обыденной жизни заставляла их быть в постоянном страхе. За малейшие проступки виновных подвергали телесным наказаниям. Система фронтового обучения была основана на побоях. Дети поселян зависели больше от начальства, чем от родителей, проводя большую часть времени в школе и на плацу (с 12 лет). Дочерей выдавали замуж по назначению начальства.

Все земледельческие работы (сроки посевов, уборки урожая и т.д.) велись только по приказу начальства, которое мало понимало в сельском хозяйстве.

Между селениями по дороге стояли пирамидальные столбики, окрашенные в цвета киверов расположенных полков (уланы Бугского полка носили киверы оранжевого цвета). На столбиках было написано: граница такого-то округа или волости Новороссийского военного поселения.

Центр управления южным поселением находился в Вознесенске. В нем размещались штабы сводного кавалерийского корпуса и одной из легких кавалерийских дивизий, а в летнее время он служил местом сборов кавалерии и пехоты. Так, известно, что летом 1837 года в Вознесенске проходили всероссийские военные маневры – так называемый кавалерийский сбор.

Вознесенский кавалерийский сбор состоялся в присутствии императора Николая I. Это был первый кавалерийский сбор, произведенный в таких огромных масштабах. В нем приняли участие 350 эскадронов кавалерии, 28 батальонов пехоты, 144 конной и 48 орудий пешей кавалерии. (35). Лагерь для всех частей был устроен над Бугом, на расстоянии 12 верст от Вознесенска.

Историк Н.Н. Мурзакевич сообщает: «Всем известно из газетных рассказов о тех чудесах, которые изобретательный граф Витт творил на этом историческом смотру. Более 150 тысяч кавалерии и артиллерии было собрано в окрестности военного города Вознесенска, на реке Буге. По мановению чудодейственной руки графа Витта (вернее – генерала Герштенцвейга) явился новый город с домами, дворцом, театром, сад огромный и даже лес, в домах мебель, сервизы, обед и прочее. Явилось, короче сказать, все то, что в сказках сказывается о «салфетке невидимке»: приди, ешь, пей и веселись! И все это, по словам начальника всей резервной поселенной кавалерии, делалось на счет собственных средств поселений… Маневрами, праздниками, фейерверками, гимнами, петыми тысячею кантонистов, перегоняемыми с места овечьими стадами, и воловьими парками, император Николай был очарован». (36).

Средствами военного поселения перевезены большие деревья из казенных лесов Ананьевского уезда для устройства большого парка, обсадки улиц в городе и селениях, в которых проходили маневры, а также для засадки рощ возле приютов. В общей сложности было тогда засажено деревьями до двух квадратных верст. (37).

Естественно, что все эти «чудеса» ложились на плечи поселян. В результате к середине 50-х годов XIX столетия население округов так обеднело, что у многих хозяев не было даже рабочего скота, хозяйство их пришло в упадок. Военные поселения стали невыгодны в экономическом отношении и не достигли поставленной цели.

В 1857 году военные поселения, крайне непопулярные с самого их возникновения, были упразднены и переданы в управление министерства государственных имуществ. Этим и закончилось сорокалетнее существование этого ненавистного и чуждого русской жизни предприятия.

Памятниками того времени на Николаевщине являются планировка сельских улиц и старых домов, их архитектура (старый сельский дом имеет следующую планировку: справа от улицы – «велыка хата», слева – «мала», или «хатына», а посредине – «сины» и кухня). В некоторых селах до сих пор сохранилось деление их на «куты». В Баштанке, например, среди старожилов бытует разделение ее на 5 «кутков», то же – в Казанке.

Вдоль старой дороги - бывшего Елисаветградского тракта, кое-где уцелели каменные мостики с арками (на территории Николаевской области их 4), спуски и подъемы дорог, выложенные гранитным булыжником, каменные дома старой постройки в Вознесенске – все это свидетели того времени. В метрических книгах, хранящихся в ГАНО, сохранились записи, подобные следующей:

Свадебное свидетельство

                                                                                                                                              «Ноябрь 1856 года

Проживающий в 10-м кавалерийском округе 3-й Волости села Привольного хозяин 2-го разряда Иван Сельвестров Каминский, 38 лет, холост, желает вступить в законный брак с вдовою Военного поселения с. Полтавки Пелагеею Григорьева Гайдукового от рода коей 23 года, по общем их согласии. Ноябрь месяц 5-го числа 1856 года Николаевский приходский священник Стефаном Шпаговским обвенчан.

Подлинное подписали: майор Паскевич, старший священник Савва Беззабава, ротмистр Митрофан Ихило, штабс-ротмистры Манухин и Матвеев, поручик Иномов и аудитор.

Верно: майор».

От того времени остались также названия селений в Николаевской области: Таборовка, Солдатское, Лагерное.

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.1.Из прошлого культурной жизни на Николаевщине [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.35-41.

Бугское казачество

В 1769 году, время русско-турецкой войны, из молдаван, некрасовцев, волохов, болгар, украинских казаков и запорожцев, в основном православного происхождения, живших за Дунаем, турки создали два, так называемых арнаутских (8) полка и направили их против России.

Познакомившись с запорожскими казаками, эти полки по совету П.М.Скаржинского перешли на сторону России (9) и приняли участие в русско-турецкой войне 1768-1774 годов.

За верную службу на стороне России по окончании войны им предоставили земли на правой стороне Южного Буга, но с условием, что они будут нести казачью службу по подобию Донских казаков. (10). Им дали здесь 37407 десятин земли, и, кроме того, 72 тысячи десятин - старшинам и офицерам. И в 1774 году новоприбывшие поселились на них, основав первоначально селения Новогригорьевку, Соколы, Раковец, Арнаутовку (Дорошовку), Скаржинку (Трикраты), Михайловку, Троицкое. (11). В них они обзавелись усадьбами, занялись сельским хозяйством и несли пограничную службу по , для чего на свой счет содержали отряд в тысячу человек. Всего им было отведено 109407 десятин земли.

В 1775 году рядом с новыми Бугскими селениями по реке Ингулу разместился навербованный казачий полк майора Василия Касперова. Полк этот был набран русскими во время Турецкой войны из разных иностранцев славянского происхождения и известен был под названием "Нововербованного", "Новонабранного", "Вербованного"/

В 1785 году из бугских и ингульских поселенных казаков и из крестьян, купленных правительством у бугских помещиков, сформирован полуторатысячный Бугский конный казачий полк.

В 1786 году Бугский конный казачий полк разделен на два:

1-й и 2-й Бугские конные казачьи полки. В 1787 году оба полка вошли в состав Екатеринославского казачьего полка, гетманом которого был Г.А.Потемкин. К этому времени они уже назывались Бугскими казаками.

Бугские казаки в количестве 1500 человек принимали участие в войне 1787-1791 годов и отличились при осаде Кинбурна и Очакова. Один из архивных документов сообщает нам, что "многие из бугцев были побиты и ранами изувечены, а вдовы и сироты их оставлены без довлеющего призрения". (12).

Историк А.А.Скальковский сообщает, что Бугские казаки, содержа кордоны на границе, занимались сельским хозяйством в своих богатых станицах, "так что к ним стекались на жительство и на службу многие крестьяне из западных и малороссийских губерний". (13).

Г.А.Потемкин пытался переманить Бугских казаков в свои Красносельские имения, но они напрочь отказались.

В 1796 году с образованием Вознесенского наместничества Бугские казаки вошли со своими селениями в его состав под названием "Вознесенского казачьего войска". Станицей их стали Соколы (Вознесенск). Но в 1797 году, когда Вознесенская губерния была упразднена, казаков распустили по домам, а в 1800 году их перевели в разряд государственных крестьян.

Что побудило казаков отправить в станицу своих депутатов, капитанов Хмельницкого и Салтыковского, с просьбой, чтобы их из крестьян снова перевели в разряд казачества, не известно, - возможно, боязнь попасть в крепостную зависимость. Скальковский, правда, объясняет их действия иначе: "прельстились деяниями правительства", продолжавшего политику Екатерины II в отношении крестьян.

Правительство согласилось восстановить Бугское казачество и, собрав необходимые сведения, составило проект его устройства. К этому времени число казаков, включая 600 человек болгар, переселившихся сюда из-за границы, а также выходцев из других южнославянских народов, навербованных Н.Р.Кантакузеным (в иных случаях Кантакузин), составляло 6383 человек мужского пола, живших по обеим сторонам Южного Буга. У них дворов 1595, а удобной земли 169738 десятин.

Из них 8 мая 1803 года вновь было учреждено Бугское казачье войско из трех пятисотенных нерегулярных полков, которым тогда же были дарованы сотенные знамена. Один из полков всегда по очереди должен был содержать кордонную стражу на границе, а при необходимости все три могли быть выставлены на службу.

Для соблюдения в войске гражданского и хозяйственного порядка в Вознесенске учреждена была войсковая канцелярия из двух выборных непременных членов и двух ассесоров, сменяемых через каждые три года. Во главе канцелярии, как и войска, стоял войсковой атаман. Канцелярия эта по военной части подчинялась инспектору Крымской инспекции, а по гражданской состояла в ведомстве губернского начальства, управляющего губернией.

Войску предоставили разные права, простили неуплаченные подати, определили службу и установили повинности. Войсковым атаманом царем был назначен (до сих пор избирали) генерал-майор Иван Кузьмич Краснов.

Бугские казаки выступили против назначения атаманом Краснова. Станицы Новогригорьевскую, Визиряны (позже Арнаутовка, ныне Дорошовка) и Вознесенск охватило волнение. Для усмирения казаков "и понуждения пристойным образом к повиновению его, Краснова, предписаниям" была введена рота Сибирского Гренадерского полка под командованием капитана Реттера. Десять дней продолжалась смута - в результате применения оружия вспышка протеста была подавлена.

Чтобы задобрить Бугское войско, ему было подарено 15 знамен "при милостивой грамоте". Прежде в войске было 12 знамен: 10 данных Румянцевым и Потемкиным (с изображением Георгиевского креста с буквой Е в середине) и 2 собственных, вероятно, привезенных еще из Турции (с изображением Святой Троицы и Святого Григория Великой Армении).

А.А.Скальковский приводит такие данные о составе Бугского казачьего войска:

I) В Елисаветградском уезде станицы: Михайловка, Красноселье, Гумницкая, Лозоватка, Лагери, Кучеровка, Нерубайка, Новогригорьевка, Сердечная, Уховка, Водяная.

В этих станицах было 3361 человек мужского пола, 340 дворов, 43945 десятин удобной земли.

2) В Ольвиопольском уезде станицы: Троицкое, Михайловка, Белоусовка, Арнаутовка, Новогригорьевка, Соколы (Вознесенск). Здесь считалось 1592 человека мужского пола, 308 дворов и 62700 десятин удобной земли.

3) В Херсонском уезде станицы: Новопетровка, Федоровка (Новая Одесса), Касперовка, Баловная, Себино, Матвеевка, Константиновка, Гурьевка. Кроме того, два села болгарские, вновь присоединенные к войску, - Щербиновка (Щербани) и Дымино (Дымовка).

В них 1430 человек мужского пола, 359 дворов и 63097 десятин удобной земли.

Со временем к Бугскому казачеству присоединились издавна жившие на этих землях малороссийские казаки и небольшое число безземельного польского шляхетства, так что к 1804 году в войске считалось более 7 тысяч человек мужского пола.

Хотя А.А.Скальковский и говорит, что Бугские казаки жили в своих богатых станицах, жизнь простых казаков была далека от благоденствия. В войске, среди высших чинов, процветало казнокрадство, взяточничество, бесчинства, грабеж населения, присвоение начальством причитающихся казакам денег и прочие беззакония.

Так, хотя правительство брало на себя обязательство оплачивать затрачиваемые казаками во время походов средства на продовольствие и фураж, однако, несмотря на их неоднократные жалобы, военная коллегия не выплатила им 63600 рублей - за все годы войны 1787-1791 годов. Не выплачивали им фуражных денег и в дальнейшем.

И.Хиони приводит примеры злоупотреблений войсковых командиров. (14).

После ликвидации в 1797 году Бугского казачьего войска его бывший атаман А.П.Орлов по фальшивым документам, тайнополучил 63 тысячи рублей, которые были предназначены казакам. Это стало известно только в 1803 году при восстановлении Бугского казачества.

11 октября 1806 года герцог Ришелье снял Краснова с должности войскового атамана за выявленные злоупотребления и заменил его Николаем Родионовичем (Радукановичем) Кантакузеным. Но уже в 1808 году возникло следственное судебное дело по поводу злоупотреблений и атамана Кантакузена. Рассмотрение дела затянулось на многие годы (не без поддержки Ришелье), а в 1814 году прекращено совсем. Кантакузену удалось сохранить за собой должность атамана Бугского казачьего войска до его ликвидации в 1817 году.

Большие суммы денег присвоил также и командир 2-го Бугского казачьего полка майор Балеев, при этом он проявлял к казакам и своеволие. Например, урядник Мацков на следствии показывал, что "казак Василий Лысенко по приказанию Балеева хорунжим Деревянкиным наказан был лежа на земле нагим палкой, которому дано не менее 100 ударов, а вины же за ним никакой не видно". (15).

Казак Порфирий Середа и урядник Зеленый присягали, что "казак Иван Биевиц, не быв уличен в краже у священника плугового железа, наказан в одной рубахе плетьми, так что, когда Биевиц напоследок не мог сам стоять на ногах, был придерживаем". (16).

По решению министра Балеев был отстранен от командования полком и предан военному суду, а потом, по требованию казаков, выслан за пределы Бугского казачьего войска.

О притеснениях со стороны местных властей свидетельствуют жалобы казаков из станиц Матвеевки, Баловной, Константиновки, Гурьевки, Себиной, Новопетровки, Касперовки, Федоровки и других. Так, казаки станицы Арнаутовки писали: "Станичные атаманы взиманием нас для употребления в домашние их работы крайне обижают и разоряют, чем сурово и жестокосердно с нами поступая, ругают и бьют... Итак мы смело о себе сказать можем да и утвердить присягою, что не живем на воле, равно как в каторге, но хотя на руках и ногах наших оков не видим, но душою и сердцем в тяжкой скорби и печали и точно как тяжелыми цепями окованными находимся, не получая ни от кого отрады и милости". (17).

Из множества случаев приведем еще один. Чиновник войсковой канцелярии Измайлов за то, что казак станицы Троицкой Разорян не дал ему лошадь для поездки в соседнюю станицу, приказал резервному казаку сесть Разоряну на шею и последний вынужден был возить его по улице на плечах. "Через что казак (Разорян) лишился здравого смысла". (18).

Все это приводило к недовольству и волнениям в среде казачества. Но и после подавления волнений самовластие и насилие старшин над казаками продолжалось.

Тем не менее в минуты грозящей родине опасности бугцы умели постоять за нее и себя не щадили.

В Отечественную войну 1812 года атаман Кантакузен донес герцогу Ришелье, что казаки добровольно сформировали пятисотенную дружину Бугских казаков и казачий эскадрон Скаржинского. И просил только помочь оружием, которого им не хватало. Кроме того, доносил Кантакузен, войско готовит еще 500 человек, для замены убитых и раненых.

В сражениях особо отличился 1 Бугский казачий полк, отдельные части которого (более 100 человек) вошли в состав партизанского отряда Дениса Давыдова. Давыдов высоко ценил боевые качества Бугских казаков и даже просил Кутузова, чтобы он "дал письменное благоволение... Бугскому казачьему полку, который отлично во время моего командования во всех действиях себя проявил".

В "Дневнике партизанских действий 1812 года" (19), написанном Давыдовым много лет спустя после Отечественной войны, а также в других военных воспоминаниях Денис Васильевич Давыдов многократно, с большой теплотой отзывался о 1-м Бугском казачьем полке и его командире Чеченском (20), который привлекал к себе внимание "своей чрезвычайной храбростью, редкой инициативой и сметливостью в важнейших случаях".

В другом месте Д.Давыдов пишет о нем: "Черкес, вывезенный из Чечни младенцем и возмужавший в России. Росту малого, сухощавый, горбоносый, цвета лица бронзового, волосу черного, как крыло ворона, взора орлиного. Характер ярый, запальчивый и неукротимый: явный друг или враг; предприимчивости беспредельной, сметливости и решимости мгновенных".

По целым суткам не сходил с коня другой командир Бугских казаков Ситников. И 60-летний Ситников, и молодой офицер Мотылев – «оба отличной храбрости и неукротимой деятельности офицеры». Буквально все казаки до единого достойны того, чтобы о них помнили потомки, но, к сожалению, Давыдов забыл их имена.

Бугские казаки в составе отряда Давыдова атаковали в тылу у французов 18 сентября 1812 года гарнизон села Юренево, на пути к Вязьме. 14 октября они атаковали большой обоз с провиантом, а в битве под Ляховым, где партизанами было нанесено жесточайшее поражение огромному французскому отряду генерала Ожеро, 1-й Бугский казачий полк выполнял важнейшие задания. Партизаны, имевшие значительно меньше бойцов, чем противник, заставили его сдаться. «Победа эта тем более знаменита, - сообщал Кутузов в донесении в Петербург, - что впервые на протяжении нынешней кампании вражеский корпус сложил перед нами оружие». (21).

По окончании Отечественной войны, при вступлении русской армии на неприятельскую территорию, партизанский отряд Давыдова занял передовое место в армии, став одним из авангардов передового корпуса главной армии. В составе этой армии продолжал воевать и 1-й Бугский казачий полк.

Сохранился указ об отставке Бугского казачьего офицера Степана Тимофеевича Лабенского. Из указа следует, что Бугские казаки участвовали также в турецкой кампании 1808 года, а главное - во взятии Парижа. В указе говорится, что Лабенский, вступивший казаком в 1805 году в Бугское войско, "имеет серебряные медали в память 1812 года и за взятие города Парижа 19 марта 1814 года установленные". (22).

В 1816 году 1-му Бугскому казачьему полку пожалован Георгиевский штандарт "В воздаяние отличных подвигов, оказанных в минувшую войну в сражениях при Вязьме, Краоне, Лаоне и Арсисе".

Д.Давыдов утверждает, что каждый из воевавших казаков имел не менее трех наград.

23 апреля 1817 года начальник Украинской уланской дивизии, генерал-майор граф И.О.Витт донес генерал-губернатору Ланжерону, что воля государя-императора есть: "все земли и села Бугского войска, с причислением 18 деревень Ольвиопольского, Херсонского и Елисаветградского уездов, исключить из гражданского ведомства для учреждения военного поселения в Херсонской губернии".

8 октября 1817 года Бугское казачье войско упразднено и учреждено военное поселение Бугской уланской дивизии с центром в Вознесенске. Казакам объявили об этом указ. Бугцы же, еще не испытав тяжести предстоящей им регламентации и других испытаний, встретили в штыки насаждаемые насильственно нововведения. Возникло волнение. К тому же отставной капитан Н.Ф.Барвинский уверил казаков, что по жалованной грамоте Екатерины II Бугское казачье войско не может быть преобразовано в военное поселение.

Возмущенные казаки препятствовали переписи своих семейств и, захватив станичную печать, отказывались возвратить ее. В то же время они отправили в Вознесенск с жалобой к наказному атаману Кантакузену двух казаков – А.Бабиченко и К.Гетманенко, вызвавшихся ехать туда в качестве депутатов.

Кантакузен убеждал депутатов выполнить волю государя. Казаки же умоляли его ходатайствовать о том, чтобы оставить их в прежнем состоянии. Кантакузен доложил об этом государю.

21 июля 1817 года Витт, которому было поручено организовать военные поселения, доносил, что Бугские казаки, "привыкшие с давних времен к вольности и неустройству, и видя, что новое их образование должно теперь ограничиться другими правилами и вести новый порядок, открыли дерзость свою неповиновением и ослушанием до такой степени, что все предпринимаемые меры отвратить их от столь безрассудного стремления... остались безуспешными". (23).

Председатель комитета по делам военных поселений граф А.А. Аракчеев, получив донесение от Витта, писал ему: "Действуя благоразумным внушением страха, не менее как и преимуществ, соединенных с повиновением Высочайшей особе, вы можете решительно объявить Бугцам, что всякий из них, кто дерзнет противиться точному исполнению воли Его Величества, непременно будет наказан и переселен в Сибирь на службу в тамошнее казачье войско и, следовательно, безвозвратно лишится всех выгод настоящей своей оседлости". (24).

Что касается Кантакузена, то его обвинили в попустительстве и наказали "самым чувствительным образом" - ему поручили привести преданных ему и уважающих его до сих пор казаков в повиновение.

Против восставших был брошен Украинский уланский полк. Бабиченко и Гетманенко были арестованы в первом же столкновении. Но волна восстания разрасталась. Казаки заявили, что прочитанный им приказ, "содержащий в себе Высочайшую волю, исполнять не желают" и что они "не оставят прежних знамен, пока живы". (25).

Для подавления восстания правительство направило еще 4 полка. Их разместили по домам бугцев. В Михайловскую станицу, например, для усмирения поставили целый полк пехоты - по 15 солдат на дом.

Около трех месяцев длилось восстание в бугских станицах. Участник событий А.С.Пищевич вспоминал, что много казаков "были переколоты, потоплены в Буге, сечены кнутом, отосланы в Сибирь и прогнаны сквозь строй. В некоторых местах женщины, видя уланов, атакующих их мужей, бросались всадникам навстречу с младенцами в руках, мня собою заставить гибель, приготовленную их мужьям, но сие немало им не помогло". (26).

Новых военных поселенцев приводили к присяге под жерлами артиллерийских орудий. И "несчастные, видя зажженными фитили, видя весь губительный снаряд, готовый грянуть в них, присягнули". (27).

Военным судом судили 93 человека. Комиссия военного суда 64 из них приговорила к смертной казни, а остальным 29 присудили "бытность под караулом". Но приговор этот был изменен - и по Высочайшему повелению капитан Н.Ф.Барвинский был лишен чинов, дворянства, знаков отличия и изгнан из поселения Бугского войска. Казаков А.Бабиченко и К.Гетманенко, "кои возбудили прочих открыть сопротивление", выслали рядовыми в отдельный Сибирский корпус с тем, чтобы они никогда не были уволены ни в отставку, ни в отпуск. Все остальные были «прощены», если не считать наказания шпицрутенами и отдачу в солдаты.

Бугские казаки

Офицер

Казак и урядник

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.1.Из прошлого культурной жизни на Николаевщине [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.28-35.

Запорожское казачество в Побужье

Нижнее течение Южного Буга, левый берег его, явилось местом, где с ХV века начали селиться и постепенно приобрели на него свои права запорожские казаки.

Вплоть до ХVII века делались попытки установить границу между запорожскими землями и Турцией. По универсалу 1655 года, данному казакам Богданом Хмельницким, определялись границы вольностей запорожских казаков. Пограничной чертой владений их с юго-западной стороны, начиная от Польши, была определена речка Синюха, впадающая в Буг с левой стороны.

«Межевая запись» 1705 года, составленная уполномоченными от России и Турции, официально подтверждала и уточняла уже существующую границу между Запорожьем и Турцией. Она тянулась от Орлика (ныне Первомайск) вниз по Бугу, до его левого притока Сухого Ташлыка, затем поворачивала на юго-восток и, пересекая речки Мертвовод, Громоклею, Ингул, Висунь, Ингулец, шла прямо вниз, до устья Бугского лимана – около 180 километров (3).

Река Южный Буг играла важнейшую (наряду с Днепром) роль в истории запорожских казаков. Они называли ее «Бог», «славной» рекой, а окрестности Побожьем. О запорожских временах повествует топонимика окрестностей Побужья. Самый большой порог (из 21 порога на Буге) носил название Запорожский. Скалы – Протычанская (или Высокая), Компанейская, Сова, Брама, Пугач; острова – Гардовый, Мамая, Кременцов, Андреев. Среди пещер наиболее известная Кузня (против села Мигеи на левом берегу); косы: Жабурная, Осницкая, Балабанова, Ожарская, Русская, Волошская; мысы: Семенов, Скельский. И, наконец, реки: Синюха, Мертвовод, Гарбузинка, Солониха – носят названия казачьи, запорожские.

Для охраны территории запорожские казаки устанавливали пограничные посты, заставы, бекеты (пикеты). Такие заставы были во многих местах. Так, например, выше Гарда на 1 км, у польско-татарской границы была застава из 80 человек во главе с полковником, без ведома которого никто не мог переехать границу. А.Скальковский приводит документ – рапорт кошевого атамана Запорожской Сечи Григория Федоровича Лантуха гетману в 1756 году: «Полковникам: Гардовому Иосифу Ковалевскому, около Гарду по-над рекою Бугом, по Ингулу и в других тамошних местах» следует осуществлять надзор за территорией («накрепко велено смотреть») (4).

На территории Николаевщины известны заставы: пост и аванпост у Мигеи, укрепление Орлик, пограничная застава Брод, застава Вороновка (с 1745 года, старое название Пондик), Касперово-Николаевка (с 1743 года) – кордон запорожцев с турками; Константиновка – пограничный пост на Южном Буге по охране переправы на Богдановских порогах – важный торговый путь из Крыма в Польшу; сторожевой зимовник Лысая Гора вблизи русско-польской границы и турецких владений; укрепленный зимовник Куца Балка (Новый Буг). Пограничные разъезды (пикеты) вдоль границ действовали в основном по рекам: Ингулу, Громоклее, Синюхе и особенно по Бугскому лиману.

Для наблюдения за территорией использовались насыпные сторожевые курганы. Их было множество и назывались они «могилами».

По Прибужью шел один из главных запорожских шляхов – Черный. Он шел из Польши в Крым и Очаков (Турецкую область). По нему держали свой путь торговцы и чумаки. Кроме него, был Гардовый шлях: из Подолии – через Буг – в Крым. От Гарда шли еще два шляха: Сечевой высший (от Гарда на Белоновку) и Сечевой низший – шел параллельно высшему, также от Гарда.

Переправляясь через Буг (вброд, на лодках, паромах, плотах), проезжающие платили пошлину – «мостовое» и являлись в Гард. Здесь им давали конвой для безопасности в пути. На каждой переправе снова платили «мостовое». Из бродов и переправ на Южном Буге известны следующие: Витовтов брод (ниже устья Синюхи), Мигийский перевоз (на 3 версты выше Гарда), Гардовый перевоз, Кременецкий брод (на 6 верст ниже Гардового), Безыменный перевоз, Синюхин (Синюшин) брод, Казачий перевоз (на Виноградной косе, что на Спасском мысе). Было еще несколько бродов через речки Мертвовод, Арбузинку, Ингулец и два через Ингул.

Из множества перевозов Бугогардовский – один из главных (через Буг к Мертвоводу).

Через него переправлялись большей частью купцы польские и малороссийские, едущие в Очаков и из Очакова, в Запорожье и обратно.

Для обслуживания проезжающих при перевозах были кузни.

Запорожское низовое войско делилось в военном отношении на курени, то есть сотни (их было 38), а в территориальном – на паланки (всего 8).

На территории нынешней Николаевщины находились Бугогардовская паланка – один из важнейших форпостов на юге России, часть Прогноинской и Ингульской.

Прогноинская паланка находилась в «Прогноях», то есть у соленых озер на Кинбурнском полуострове, с центром в Прогноинске (ныне Херсонской области). Здесь стоял передовой запорожский пост, наблюдавший за движением татар и турок и охранявший добытчиков соли и всех торговцев, ехавших в Крым, Очаков и Прогной из Запорожья и Малороссии. Озера на Кинбурнской косе запорожцы считали своим достоянием и вывозили добытую в них соль в большом количестве в Запорожье, Малороссию и Польшу. Прогноинская паланка имела свою переправу через Бугский лиман для переезда в Очаков. Прогноинский пост строго охранялся, в нем строго запрещалось «сидеть зимовниками».

Запорожское казачество делилось на сечевых и зимовых казаков – тех, что жили не в Сечи, а в зимовниках. Зимовники – это небольшие хутора, хозяева которых занимались сельским хозяйством, содержали скот, а при некоторых и рыбную ловлю. Зимовник представлял собой большой двор, посреди которого стояло 2-3 хаты и разные хозяйственные постройки. Двор был огорожен. Недалеко от зимовника стояла мельница. Главной обязанностью зимовчан (их называли еще «зимовчаками», «сиднями», «гниздюками», «гречкосиями») было кормить сечевых казаков.

Зимовчаки обрабатывали землю, сеяли разное зерно, разводили скот, заготавливали сено, обрабатывали огороды, устраивали пасеки, садили сады, охотились, ловили рыбу, вели мелкую торговлю и так далее. Район Буга, Ингульца был главным местом конских заводов, урочища по Ингулу и Громоклее – особенно известные места для пчеловодства. Здесь казаки «изрядное количество меду добывали». Среди запорожцев особенно широко было развито рыболовство. Для добычи и переработки рыбы устраивались специальные заводы, при них курени – для проживания рыбаков в зимнее время и шалаши – в летнее.

Заведовали ими «господари», которых в Гарде называли гардовничими. Их помощники (таровчане) управляли таром, или неводом. Рыболовные заводы содержали 3-4 компаньона («односумы»). Из всех рыбных заводов наибольшей известностью пользовался Гард на Буге.

В разных местах Николаевщины по рекам: Бугу. Ингулу, Громоклее, Мертвоводу и другим – располагались зимовники. В 1772 году в Бугогардовской и Ингульской паланках насчитывалось зимовников: по Ингулу – 17, Ингульцу – 11, Громоклее – 11, Бугу – 7, Мертвоводу – 4, Еланцу – 5, Сухому Еланцу – 1. Всего 71(5). В разное время количество их менялось.

Кроме того, были еще загоны для скота и овец – 5, несколько рыбных заводов, при которых для зимы строили землянки, а для лета – шалаши. Таких землянок только по Бугу было 11, шалашей – 39, а всего землянок – 34, шалашей – 59.

Из зимовников возникли и выросли нынешние села: Александровка Вознесенского района, Баловное Новоодесского района (основал казак Яцко Баловня), Баратовка Новобугского района (зимовник запорожца Остапа Басараба), Белевка Казанковского района (зимовник Григория Бельченко, в конце ХVIII века – запорожского полковника Ивана Дмитриева сына Белого), Белоусовка Вознесенского района, Братское, Бугское Вознесенского района (запорожский хутор Глубокая Пристань), Владимировка Казанковского района, Анновка Новобугского района (зимовник казака Петра Сухого), Гурьевка Новоодесского района, Зеленый Гай (Вербове) Баштанского района, Калиновка Жовтневого района (в начале ХVIII века зимовник Карпа Островерха, в 70-х годах ХVIII века - войскового товарища Филиппа Романова, сына Демского), Кандыбино Новоодесского района (зимовник. Когда его получал генерал Кандыба, ему рекомендовали не разрушать зимовник), Касперово-Николаевка Баштанского района (зимовник казака Бурноса), Кисляковка (в составе Лиманов, запорожское поселение, Кисляковский кош, в нем 200 человек конной команды и до 40 камышовых шалашей, а «при них печи для печения хлеба в горе поделаны»; казачья церковь), Костычи Баштанского района, Константиновка Арбузинского района (казачий пограничный пост на Буге), Константиновка Баштанского района, Крутоярка Еланецкого района, Курипчаное Первомайского района, Ленино Баштанского района (старое название Барвинцовка, Забелино, полковничья паланка), Любарка Баштанского района (в составе Касперово-Николаевки, старое название Харкова, зимовник Захария Чепеги), Костуватое Братского района, Крымка Первомайского района, Катериновка Баштанского района (в составе Касперово-Николаевки, старое название Горбулова, зимовник казака Горба), Лысая Гора (сторожевой зимовник), Марьевка Баштанского района (зимовник казака Ивана Сушко), Матвеевка (в составе города Николаева), Мигея Первомайского района, Михайловка Баштанского района (хутор-зимовник казака Мечета), Михайловка Новоодесского района (хутор-зимовник казака Миколы), Новая Одесса (старое название Федоровка, зимовник казака Федора Осадчего), Касперовка (в составе Новой Одессы), Новый Буг (старое название Куца Балка; в ХVI - ХVIII веках зимовники Якова Куцы ( по другим данным Якобы Куцого) и других; укрепленный зимовник), Привольное Баштанского района, Щербани Вознесенского района (зимовник старшины Щербаня) и другие.

По свидетельству Д.И.Яворницкого, на территории нынешней Николаевской области было три казацких церкви: в Орлике, Гарде и Кисляковке. Но, очевидно, их было больше. А.О.Смирнова-Россет, проведшая несколько лет (1813-1820) в сельце Водяном, что на Громоклее, вспоминает, что бабушка водила ее в церковь Андрея Первозванного в семи верстах от Водяного. Ее детский ум поражала икона на которой был изображен образ Андрея Первозванного (6). «Образ был самый уродливый. Святой был похож на казака, всклокоченные черные волосы, злые черные глаза, длинные усы, в красном жупане, он держал какое-то оружие в руках, похожее на алебарду наших старых будочников». Не исключено, что это еще одна казачья церковь, которая не была известна Яворницкому.

Кроме упомянутой топонимики, следы пребывания казачества на наших землях сохранили легенды, думы, народные песни – памятники истории казачества. В Кисляковке, Баловном, Новогригорьевке, Ковалевке и других местах на сельских кладбищах сохранились казачьи надмогильные кресты.

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.1.Из прошлого культурной жизни на Николаевщине [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.20-24.

Культура Ольвии

На правом берегу Бугского лимана, близ села Парутино Очаковского района, раскинулся античный город-государство Ольвия, который был основан в начале VI века до нашей эры греками, выходцами из малоазиатского города Милета. Название города означало на греческом языке "счастливая». Во время своего расцвета (V-III века до нашей эры) Ольвия была значительным экономическим и культурным центром Северного Причерноморья. Жители города (ольвиополиты) занимались ремеслами (металлообрабатывающее, гончарное, ювелирное, ткацкое и другие) и сельским хозяйством. Важное место в экономике Ольвии занимала торговля с греческими городами и с соседними скифскими племенами. Ольвия являлась полисом, иначе - автономным государством. Полис ее состоял из собственно города Ольвии и хоры, то есть сельскохозяйственной окрути. По своему политическому устройству Ольвия представляла собой демократическую республику, ограниченную рамками рабовладельческого строя.

В период расцвета Ольвии материальная и духовная культура ее достигла высокого уровня. Она явилась составной частью высокой античной греческой культуры, в то же время в соприкосновении с окружающими ее племенами постепенно приобрела местные особенности, дав совершенно новую культуру.

Высокого уровня достигли в Ольвии градостроительное искусство, строительная техника, архитектура, скульптура, прикладное искусство - все это заимствовано греческими переселенцами из метрополии. Памятники материальной и духовной культуры, найденные при раскопках Ольвии, представляют собой значительную художественную ценность. Это - античная скульптура: "куросы" (скульптурные изображения юноши с развитой мускулатурой - победителя состязания), терракоты (небольшие статуэтки из обожженной глины), рельефы с различными сюжетными изображениями. Мраморные стелы, фигурные сосуды, различные ювелирные украшения, бронзовое литье, резные изделия из кости, мозаика, полихромная вазопись, торевтика (изготовление металлических изделий путем гравировки, тиснения, чеканки) - все это дает представление о высоком художественном уровне греческих мастеров. Особое место занимает привозная расписная керамика с чернофигурными и краснофигурными изображениями, а также чернолаковая посуда - каждая из них представляет собой художественное произведение.

Сравнительно высокой для того времени была духовная культура Ольвии. Значительная часть населения была грамотной. Сохранились многочисленные греческие тексты, вырезанные на камне, надписи, процарапанные на сосудах – граффити, на надгробных памятниках, свидетельствующие о широком распространении грамотности среди населения. Известно, что в IV веке до нашей эры в Ольвии был театр, в котором ставили трагедии и комедии, а также выступали приезжие музыканты, поэты, ораторы. В городе были и свои профессиональные музыканты, актеры. Жители Ольвии, как сообщает греческий философ и оракул Дион Хрисостом, посетивший Ольвию в I веке нашей эры, особенно любили произведения Гомера и почти все знали наизусть "Илиаду".

Среди ольвиополитов были свои авторы: ритор Бион Борисфенит (III век до нашей эры), софист и историк Посейдоний (III - I половина II века до нашей эры), Дионисий (конец III - I половина II века до нашей эры), написавший исследование по географии Северо-Западной части Причерноморья. Помимо перечисленных авторов, следует отметить безымянных для нас поэтов V века до нашей эры, писавших надгробные надписи в Олъвии.

О развитии физической культуры в Ольвии свидетельствует специальное спортивное сооружение - гимнасий. В нем молодежь, кроме учебы, занималась физическими упражнениями, борьбой, легкой атлетикой (прыжки, метание диска, копья) и другими видами спорта. Философы, ученые, риторы проводили с ними беседы. Руководил гимнасием гимнасиарх. Должность его приравнивалась к наивысшим в государстве. Сохранилась надпись, свидетельствующая о том, что спортом занимались высшие должностные лица: "Евресивий, сын Адоя, когда занимал должность архонта, победил в беге и прыжках".

Общественная жизнь в Ольвии была достаточно насыщенной и активной. Здесь проходили народные собрания, религиозные праздники и процессии в честь почитаемого божества, сопровождающиеся состязаниями, например, конными состязаниями в честь Ахилла.

В ольвийском пантеоне наиболее почитаемыми божествами были Аполлон Дельфиний, Деметра, Дионис, Кора-Персифона, Афина, Ольбиос, Ахилл Понтарх.

Ольвия, как и другие государства Северного Причерноморья, принесла с собой античную цивилизацию со всеми ее особенностями и достижениями на берега Черного моря. Греки, как носители более высокой культуры, оказали определенное влияние на культуру и последующее развитие местных народов.

Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.1.Из прошлого культурной жизни на Николаевщине [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. -С.16-18.

История Южного Прибужья

История Южного Прибужья уходит в далекое прошлое. Большинство специалистов считает, что заселение его началось около пятнадцати тысяч лет тому назад. Остатки поселений этого далекого времени найдены вблизи сел Аннетовки Доманевского района и Пелагеевки Новобугского района.

Первыми племенами, о которых упоминается в письменных источниках, были киммерийцы. Они жили в Северном Причерноморье в IХ-VII веках до нашей эры. Их сменили скифы, скифов - сарматы, сарматов вытеснили готы - варварские племена сменяют друг друга. В VII веке до нашей эры на территории Северного Причерноморья начинают возникать древнегреческие поселения: Борисфенида - на нынешнем острове Березань, а затем Ольвия и другие.

На протяжении первых столетий нашей эры территорию края постепенно стали заселять славянские племена. Следы их находят повсеместно. Известно, что остров Березань лежал на знаменитом пути "из варяг в греки" и служил базой для оснащения русских судов-однодревок перед длительным переходом через Черное море, которое в IХ-ХIII веках называлось Русским морем.

В начале ХIII века в результате набегов печенегов, половцев, а также татар, постоянно нападавших на Русь, край почти обезлюдел. Во II-й половине ХIV - I-й половине ХV веков земли эти стали ареной борьбы литовских князей против закрепившихся здесь с конца ХIII века ногайских татар. С середины ХIV века территория нынешней Николаевщины зависела от Литвы, а с 1475 года - от Турции, часть земель захватила Польша. Чего только не испытывала эта земля в результате извечного соперничества и борьбы между собой близких соседей!

С ХVI века левобережье Южного Буга тесно связано с историей запорожского казачества. Казачьи зимовники были разбросаны по берегам рек и балок. В то же время большая часть территории области еще в ХVIII веке представляла собой почти не заселенную "дикую степь". Освоение и заселение ее связано с борьбой Русского государства за выход к Черному морю и с созданием Черноморского флота. II-я половина ХVIII века отмечена чрезвычайно насыщенным и ярким этапом в истории края - колонизацией его, в результате которой дикий край в кратчайший срок преобразился.

На первых порах на вновь заселенных землях население занималось в основном сельским хозяйством, в котором преобладало скотоводство, на первом месте - тонкорунное овцеводство. Но уже с 20-х годов XIX века начинает интенсивно развиваться хлебопашество. И вскоре пшеница становится главным товаром экспорта. Что касается промышленности, то развитие ее обусловлено прежде всего потребностями Черноморского флота.

Во время русско-турецкой войны I787-I79I годов, когда возникла острая необходимость в боевых кораблях для молодого Черноморского флота, в 1788 году по приказу Г.А.Потемкина в устье реки Ингула была заложена судостроительная верфь, которая в 1789 году стала именоваться городом Николаевом. С самого рождения город рос и развивался как основная база судостроения для Черноморского флота. С 1795 года здесь размещается управление флотом - канцелярия председателя Черноморского адмиралтейского правления. В том же 1795 году в Николаеве было введено градоначальство, которое в ноябре 1797 года было передано командующему Черноморским флотом, в руках которого была сосредоточена не только военная, но и гражданская власть. Исключение составляет то время - около 8 месяцев (2 октября 1802 -15 мая 1803), когда Николаев становится штатным губернским городом. Централизация же власти еще больше усилилась, когда с 20 марта 1805 года была введена должность Николаевского и Севастопольского генерал-губернатора, а сам Николаев с адмиралтейскими поселениями становится военно-морским губернаторством.

Адмиралтейство, морское артиллерийское училище, Черноморское штурманское училище, гидрографическое депо, морская обсерватория и так далее - все это вехи, составляющие биографию Николаева - города флотского.

Бурный рост судостроения в начале XIX века способствовал оживлению культурной жизни города. В центр Черноморского флота приезжают адмиралы и другие высшие морские чины. В новый город приглашают ученых, специалистов, писателей, художников. Черноморский флот, как и Кавказская армия, был местом ссылки для неблагонадежных, - как правило, это была интеллигенция в самом высоком смысле слова. Все перечисленные факты не могли не отразиться на культурной, интеллектуальной и духовной жизни Николаевщины. Следует также учесть, что хотя Николаев в основном был заселен русскими и украинцами, селились в нем и люди других национальностей, оказавшие влияние на культурный процесс.

После поражения России в Крымской войне I853-I856 годов, согласно Парижскому мирному договору, Россия была лишена права иметь в Черном море военно-морской флот. Строительство судов резко сократилось. Город Николаев как центр военно-морского флота оказался не у дел. Наступила пора безвременья, после которого Николаев меняет свое лицо: из флотского, военно-морского город становится торговым. На первое место выступает торговля хлебом, особенно с открытием торгового порта (1862 год) и появлением железной дороги (1873 год). Меняется состав населения: на смену военным приходят купцы, промышленники, ремесленники. Возрастают потребности гражданского населения. Намечается резкое оживление его культурной жизни: расширяется сеть общеобразовательных учебных заведений, открываются театры, библиотеки, музеи, возникают различные общественные организации, призванные служить просветительским целям. Город мечтает об университете.

В 70-е годы XIX века, после девансирования Парижского военного договора, возобновляется строительство военных кораблей, появляется ряд крупных предприятий. К концу XIX века Николаев становится крупным торгово-промышленным центром на юге страны.

Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.1.Из прошлого культурной жизни на Николаевщине [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.6-8.