СТАТИСТИКА ВІДВІДУВАНЬ

23735404
Сьогодні
Вчора
На цьому тижні
Цього місяця
Попереднього
Загалом
1045
12715
1045
134103
211578
23735404

Ваша ІР адреса: 172.20.0.3
2024-12-23 01:34

Календар

Грудень 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Нд
25 26 27 28 29 30 1
2 3 4 5 6 7 8
9 10 11 12 13 14 15
16 17 18 19 20 21 22
23 24 25 26 27 28 29
30 31 1 2 3 4 5

Література і театр

Сологуб (Тетерников) Федор Кузьмич (1863-1927) Друк E-mail

Писатель, поэт, драматург, представитель старого поколения литературы символизма.

Николаев посещали не только футуристы, но и представители других литературных течений начала XX столетия, и, в частности, здесь побывал Федор Сологуб.

В 1913 году автор романа "Мелкий бес", символических драм, "Книги очарований" и других поэтических сборников совершил вместе с Игорем Северяниным (Лотаревым) продолжительное турне по 39 городам России. В следующем году поездки были им продолжены. "Николаевская газета" заранее, 9 февраля 1914 года, предупредила своих читателей об ожидаемом выступлении Федора Сологуба.

Через две недели та же газета публикует следующее объявление:

                          Театр Я.Я.Шеффера

                          Сегодня, 23 февраля

                                   Лекция

                известного писателя беллетриста

                             Федора Сологуба

                       Прочтет лекцию на тему:

                       "Искусство наших дней".

Лекция будет иллюстрирована чтением новых, еще не изданных поэтических произведений лектора. Билеты будут продаваться в книжно-нотном магазине Геллера. Начало в 8 1/2 вечера.

Однако николаевская публика отнеслась к приезду литературной знаменитости на этот раз прохладно. Но сама лекция состоялась. Об этом мы узнаем из стихотворного фельетона сотрудника "Николаевской газеты" М.М.Чухнина, скрывшего свое имя под псевдонимом "Ратмир". В рубрике "Веселые рифмы" в газете от 26 февраля 1914 года им помещен "Монолог современного Чацкого", где последний жалуется на невнимание николаевцев к лекциям на современные и важные темы:

 Да где же публика?... Увы!...

 Она отсутствовала грубо,

 Так было и у Сологуба.

 И здесь виною только вы...

К сказанному следует прибавить, что еще в декабре 1908 года находившаяся в Николаеве труппа Н.Н.Михайлова дважды ставила новую пьесу Сологуба "Победа смерти", а газета "Николаевский курьер" напечатала 19 декабря 1908 года его новеллу "Алчущий и жаждущий", а 30 декабря того же года - его рождественский рассказ "Снегурочка".

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.2.Литература и театр [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.125-126.

Опубліковано: П'ятниця, 11 травня 2012, 22:05
Маяковский Владимир Владимирович (1893-1930) Друк E-mail

Посещение Николаева Маяковским совпадает по времени с его утверждениемна позициях футуризма - литературного течения внутри искусства авангардизма.

В 1911 году Маяковский поступает в Московское училище живописи, ваяния зодчества. Здесь он знакомится с Давидом Бурлюком. По признанию поэта в его автобиографии "Я сам", из общения этих двух людей, на основе пафоса неприятия как современной жизни, так и традиционных подражательных форм искусства и "родился российский футуризм".

Правда, в той же автобиографии, главном источнике всех важнейших сведений о поэте, Маяковский признается: "Лица и даты не запоминаю... Поэтому свободно плаваю в своей хронологии".

Предположительно, в первый раз Маяковский был в Николаеве в конце 1912 года, когда вместе с Бурлюком через Киев, далее Николаев, Херсон проследовал в село Чернянку (ныне Каховского района Херсонской области), ставшее тогда футуристической Меккой. Именно здесь складывается группа футуристов "Гилея", по названию древними греками части Северного Причерноморья.

Манифестом "Гилеи" стал поэтический сборник "Дохлая луна", опубликованный в Каховке в 1913 году. По словам самого Маяковского, он привез из этой поездки стихотворение "Порт" и другие.

Публика, падкая до сенсаций, футуристов заметила. Шумный успех их выступлений в Москве и Петербурге натолкнул на мысль повторить его в других городах. С декабря 1913 года по март 1914 года состоялись гастрольные выступления футуристов в пятнадцати городах, в том числе в Харькове, Симферополе, Керчи, Одессе, Кишиневе, Николаеве и других городах.

В Одессе Владимир Маяковский, Давид Бурлюк и Василий Каменский пробыли с 15 по 19 января 1914 года и выступали дважды. "Одесский листок", не жаловавший футуристов, опубликовал 16 января на своих страницах фельетон Лери "Звуки", высмеивающий футуристов, а также сатирическую статью "доктора философии" Г.Я.Полонского "Футуризм и plusquamperfectum”. Стоило футуристам, вызывающе одетым и раскрашенным, появиться на улицах города, как их окружала толпа.

Словом, ажиотаж, как говорится, был полный, и билеты были распроданы в короткий срок. Зал Русского театра, где проходили выступления, был переполнен.

Именно в это время в Одессе Маяковский знакомится с семнадцатилетней Марией Денисовой, Джиокондой, как ее называл Бурлюк. Встреча с ней вдохновила поэта на создание "Облака в штанах":

 Вы думаете, что бредит малярия?

 Это было,

 Было в Одессе,

"Приду в четыре", - сказала Мария...

Поэтов одесской публике представлял журналист и критик, руководитель местного объединения "Кружок молодых поэтов" Петр Пильский.

В Николаеве футуристы выступали 24 января 1914 года, но уже без Пильского. Надо отдать должное: в те времена с одесскими новостями николаевцы знакомились не только через получаемую здесь одесскую прессу, но и через свою собственную. К приезду футуристов николаевские   газеты  уже успели познакомить с ними своих читателей - в первую очередь на основе изучения одесской прессы и, разумеется, исключительно в фельетонной форме.

 "Николаевская газета" в номере от 23 января 1914 года в разделе "Темы дня" печатает два фельетона. Один из них - "Фу-ту-рис-ты!!!", принадлежавший перу "Р". Стихи здесь чередуются с прозой. Начинается фельетон стихами:

 Придет пора, и вместо могикан

 И классиков литературных,

 На сцену выступит раскрашенный болван

 С фонтаном слов и вирш бессмысленно-мишурных.

 И далее:

"Легкомысленные господа, попавшиеся на рекламу его клоунов, ничего, кроме раскрашенных рож, не увидят, кроме бессмысленного взора, не услышат.

Далбаркихит, лихомбрикита,

Вулкныразвие бычихнук.

Фиалкимхит, наяднюхита,

Выкрикопавнс футозвук…

Позвольте-ка разобраться в этом знаменитом произведении какого-то не то Бурдюка, не то Бурлюка, а может быть и самого Игоря Северянина или Вадима Баяна..."

Второй фельетон, подписанный псевдонимом "Ратмир", полностью стихотворный. Его автор не претендует на детальный анализ сути поэтики футуризма, а ограничивается, так сказать, внешними впечатлениями. Собственные стихи он чередует с пушкинскими из "Бесов":

Появились футуристы,

Что ни типчик, то и смех.

"Сколько их! куда их гонят?"

Корчат рожи и орут.

“Домового ли хоронят,

Ведьму ль замуж выдают?"...

Так что в чем другом, а в умении организовать рекламу футуристам не отказать. Театр Шеффера был полон.

Вечер, судя по воспоминаниям, запомнился и самому Маяковскому. Впрочем, для поэта было важно передать общую атмосферу, настроение того времени. Иначе зачем было ему называть этот раздел своей биографии "Веселый год":

"Ездили Россией. Вечера. Лекции. Губернаторство настораживалось. В Николаеве нам предложили не касаться ни начальства, ни Пушкина. Часто обрывались полицией на полуслове доклада. К ватаге присоединился Вася Каменский. Старейший футурист".

О содержании самого выступления Маяковского в Николаеве на тему "Достижения футуризма" можно судить на основании информации "Трудовой газеты" от 26 января 1914 года. "Мы, - говорил поэт, - хотим дать теоретическое обоснование футуризма. Те, кто полагали, что им придется участвовать в скандале и работать руками, должны разочароваться: им придется работать мозгами... Поэзия футуризма - это поэзия города, современного города. Город обогатил наши переживания и впечатления новыми, городскими элементами, которых не знали поэты прошлого... А самое главное - изменился ритм жизни. Все стало молниеносным, быстротечным, как на ленте кинематографа. Плавные, спокойные, неспешащие ритмы старой поэзии не соответствуют психике современного гражданина. Лихорадочность - вот что символизирует темп современности. В городе нет плавных, размеренных округлых линий. Углы, изломы, зигзаги - вот что характеризует картину города. Поэзия... должна соответствовать новым элементам психики современного города... Слово не должно описывать, а выражать само по себе. Слово имеет свой аромат, цвет, душу; слово - организм живой, а не только значок для определения какого-нибудь понятия. Слово способно к бесконечной каденции как музыкальная гамма".

Однако, как мы уже знаем из предыдущего очерка, выступление Маяковского было по сути дела проигнорировано большинством присутствующих. Героем дня стал... Василий Каменский.

Позднее, 11 февраля 1914 года, "Николаевская газета" публикует статью Николая фон-Гука из Петербурга под заголовком "Правда о футуризме". Автор стремится реабилитировать футуризм как вполне закономерный шаг в развитии самого искусства. "Футуризм, - заключает фон-Гук, - это одно из звеньев великой цепи человеческого творчества и, несмотря на размалеванных гайеров, на свист и гиканье ретроградов, он дает все то, что должен дать".

Однако туманное "дает все то, что должен дать" и на этот раз мало что проясняло. Тот же Ратмир в своем очередном стихотворном фельетоне "Веселые рифмы", отвечая на поставленный вопрос, "Куда мы идем?", иронизирует:

Налево свернешь -

Путями лесистыми

Сейчас там войдешь

В альянс с футуристами,

Раскрасишь себе

Весь лоб, переносицу

И станешь любя

Нести околесицу.

Направо свернешь -

Не узришь там крашего,

Бальмонта найдешь,

А то Арцыбашего...

Говорят, что о вкусах не спорят. Утверждение, как мы видим, ошибочное. В конечном счете, борьба мнений в литературе является отражением тех противоречий, которые существуют в самой жизни - между старым и новым, привычным и непривычным, социально близким и далеким. И Николаев не представляет здесь исключения.

Маяковский любил ездить, встречаться со своими читателями. Календарь его выступлений довольно плотен. Поэт был, как говорится, востребован. За год с небольшим до своей трагической смерти, 14 и 15 января 1914 года, он три раза выступил в Харькове (14 января - дважды). На 16, 17 и 18 января были назначены выступления Маяковского соответственно в Полтаве, Кременчуге и Николаеве. Но поездку пришлось отменить - по причине болезни горла.

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.2.Литература и театр [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.121-125.

Опубліковано: П'ятниця, 11 травня 2012, 22:04
Каменский Василий Васильевич (1884-1961) Друк E-mail

Поэт, прозаик, мемуарист.

Под стать своей фамилии, Василий Каменский родился на пароходе, который совершал рейсы по реке Каме, между Пермью и Сарапулом. Капитаном этого парохода был его дед со стороны матери Гавриил Серебренников. Отец служил управляющим на уральских золотых приисках. Мать скончалась от чахотки, когда Василию было три с половиной года, отец - когда было четыре с половиной.

Воспитывался в Перми у родственников. Два года учился в церковно-приходской школе, затем перешел в уездное училище, которое не окончил: нужно было кормить себя. В 16 лет поступил на службу конторщиком в бухгалтерию Пермской железной дороги. Мечтал стать писателем. Писал разоблачительные статьи для местной газеты "Пермский край".

Восемнадцати лет поступает в гастролировавшую в Перми театральную труппу В.И.Никулина. После никулинской последовали другие. Выступал под псевдонимом Василий Васильковский. Новые города. Новые лица, встречи.

Осенью 1904 года в Севастополе Васильковский-Каменский знакомится с Ильёй Грицаевым, уроженцем Николаева, сыном владельца бюро похоронных процессий. Илья мечтал стать драматургом. Возвратившись в Николаев, он пригласил своего нового друга навестить его. Нужно было вместе решить вопрос, как жить дальше.

После окончания гастролей в Кременчуге Василий Каменский в феврале 1905 года поездом приезжает в Николаев. Прямо с вокзала - в Грицаевское бюро похоронных процессий (Никольская, 38). Спать друзей поместили во флигеле, где находился склад гробов, прямо в самих гробах, укрывшись одеялами.

В конце марта 1905 года в Николаев на гастроли приехала драматическая труппа Всеволода Мейерхольда. Каменский, которому помогать Грицаевым в их кладбищенских делах, спать в гробах и видеть по ночам страшные сны, стало уже совсем невмоготу,  предложил свои услуги Мейерхольду - и сразу был принят.

Весну 1905 года Василий Каменский провел в Николаеве, играя в театре Шеффера в составе "Товарищества новой драмы", а после окончания гастролей в мае того же года возвращается обратно в Пермь.

Актер Васильковский кончился, а поэт-футурист Василий Каменский еще не сложился. Футуристом он станет позднее, в Петербурге, по утверждению самого поэта, - в 1909 году.

Снова в Николаеве Василий Каменский оказывается зимой 1914 года. И не один, а с группой гастролирующих футуристов. Следует отметить, что хотя новые поэтические веянья успели коснуться и Николаева, поэтические поиски поэтов "серебряного века" особого восторга у большинства николаевцев не вызывали. Скорее - наоборот. Футуристическая тема активно дебатировалась в николаевской прессе. Вопреки утверждениям самих футуристов, а также литературоведов и краеведов, николаевские газеты, а вслед за ними и публика относились к футуристам откровенно негативно, как к "литературным ухарям". Именно так и называлась одна из заметок, напечатанная в "Николаевской газете" от 10 декабря 1913 года. В тот же день "Трудовая газета" напечатала фельетон под названием "Футо-театр", где самой невинной являлась, пожалуй, фраза: "До истерики было жаль затраченных на билет денег".

Но вот после выступлений в Кишиневе и Одессе группа футуристов прибыла в город на Буге. В "Николаевской газете" от 24 января 1914 года появилось сообщение:

"Сегодня в театре Шеффера состоится вечер футуристов. Василий Каменский прочтет "Смехачам наш ответ", Давид Бурлюк - "Кубизм в футуризме", Владимир Маяковский - "Достижение футуризма".

Публика, подогретая ажиотажем, как водится в таких случаях, на вечер явилась. Однако, если судить по рецензии, напечатанной в "Николаевской газете” от 26 января 1914 года, подписанной псевдонимом "Фланер", (предполагается, что это сотрудник газеты Н.Никольский), реакция зрительного зала на выступления футуристов была весомо своеобразной. В заметке-рецензии "У футуристов" корреспондент сообщает:

"Я давно так весело не проводил время, как на вечере у футуристов.

По моему мнению, их совершенно напрасно бранят, и, главное, серьезно бранят.

Шуты.

К ним нужно подходить, как к шутам.

И, в этой роли, они вполне отвечают своему назначению.

Задача шута состоит в том, чтобы заставить публику смеяться.

И эта задача ими блистательно выполнена. Театр дрожал от хохота.

Хохотали до слез, до колик.

Эти раскрашенные физиономии разве не напоминают вам клоуна?

Чего же вы хотите от него?

Хотите смеяться - смейтесь.

Но требовать от шута чего-то иного - это просто смешно.

Василий Каменский заявляет со сцены, что он "хочет танцевать танго с коровами".

Заявляет это с самым серьезным видом, как и подобает опытному шуту.

 - Валяй, - благодушно разрешает кто-то с галерей.

Публика в Николаеве отнеслась к футуристам добродушно, смотрела на них как на балаганных кривляк и провела очень весело время.

Я не знаю, удовлетворены ли таким приемом гг. футуристы.

Думаю, что да.

Кому же в конце концов нравятся скандалы, оканчивающиеся рукоприкладством?

Он хоть и футурист, а ласку чувствует.

Недаром с таким довольным видом раскланивался на аплодисменты Василий Каменский".

Корреспондент не случайно выделил из трех поэтов именно Каменского. Упоение жизнью и упоение словом для него были слиты в единое целое. Философия скорби - не его философия. Ему тесно в традиционных формах поэзии, как было тесно и в устаревших, как ему казалось, формах жизни.

Василию Каменскому принадлежат не только стихи, но и мемуары "Путь энтузиаста". Однако историки литературы отмечают у него не только словесную игру, своеобразный языковой бунт, но и то, что в его воспоминаниях восторженность и эмоциональность повествования преобладает над документальной точностью.

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.2.Литература и театр [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.119-121.

Опубліковано: П'ятниця, 11 травня 2012, 22:02
Замятин Евгений Иванович (1884-1937) Друк E-mail

Прозаик, драматург, один из родоначальников жанра антиутопии в мировой и русской литературе.

Родился в городе Лебедянь Тамбовской губернии в семье священника. Окончил Воронежскую гимназию и кораблестроительный факультет Петербургского политехнического института. После окончания института в 1908 году со званием морского инженера был оставлен при кафедре корабельной архитектуры. Наряду с преподавательской и инженерной работой, занимается писательским трудом. По делам службы Замятину приходится много разъезжать, бывать на заводах, верфях, кораблях.

Не остался Замятин в стороне и от общественного брожения. В 1905 году вступает в РСДРП(б), был арестован, выслан на родину. В августе 1906 года ссылку отменили, но запретили жить в Петербурге. Запрет оказался почти формальным, легко нарушаемым. Пришлось, правда, два года, с I911 по 1913 год, прожить в Лахте - дачном поселке под Петербургом.

В Николаев Замятин приезжает уже сложившимся писателем, пользующимся известностью как среди читателей, так и в литературных кругах.Здесь он проектирует и строит землечерпалки, сотрудничает в местном отделении Русского технического общества. Не оставляет он и литературной деятельности, сочиняет ряд рассказов: "Непутевый" (1914), "Чрево" (1915), "Апрель" (1915), "Старшина" (1915), пишет повесть "На куличках". Напечатанная в журнале "Заветы" (1914, № 3), повесть была подвергнута цензурному запрету, номер журнала был конфискован, а автор был сослан в 1915 году на Север - в Карелию, в город Кемь. Позднее состоялся суд над Замятиным и редакцией журнала. Но последние были оправданы.

События, о которых идет речь в повести "На куличках", разворачиваются в одном из сторожевых постов на Дальнем Востоке. Показано разложение русского офицерства, дикие нравы, произвол. По своему характеру повесть во многом продолжает тему, поставленную в "Поединке" (1905) А.И.Куприна.

В 1916 году в Петрограде выходит первый сборник повестей и рассказов Замятина "Уездное". В этом же году он был направлен в Англию - экспертом по строительству на английских верфях ледоколов для России.

В Николаев Евгений Замятин уже больше не возвратился. Создание им романа "Мы" (1920), написание пьес "Огни св. Доминика" (1920), "Блоха" (1926), трагикомедии "Общество Почетных Звонарей" (1926), пьесы в стихах "Аттила" (1928) - это все еще впереди, происходило уже в иное, не николаевское время.

Творчество Замятина в послеоктябрьский период, особенно его роман "Мы", ставит его в особое положение по отношению к тогдашней литературной жизни. Он, по его собственному выражению, был превращен критикой в "чёрта советской литературы. Плюнешь в черта - зачитывается как доброе дело, и всякий плевал, как умеет". Все это и привело к тому, что в октябре 1932 года Замятин уезжает за границу.

Замятинский роман "Мы" метил прежде всего в будущее нынешней цивилизации вообще, когда на основе новейших научных открытий и в первую очередь в сфере генной инженерии стало возможно создание принципиально нового общества, совсем иной человеческой личности, отличной от Homo Sapiens - человека разумного. Однако это понимали далеко не все, а те немногие, которые понимали, сделали вид, что тоже не понимают.

Но все это, повторяем, происходило уже намного позднее того времени, когда писатель находился в Николаеве. Вместе с тем три николаевских года - это пусть не самая важная, но составная часть его столь примечательного творческого пути.

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.2.Литература и театр [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.117-118.

Опубліковано: П'ятниця, 11 травня 2012, 22:00
Каннегисер Леонид Иоакимович (Акимович) (1896-1918) Друк E-mail

Поэт-акмеист.

Родился в Петербурге в семье крупного инженера, потомственного дворянина. В 1900 году семья переезжает в Николаев, где его отец в течение десяти лет занимает должность директора-распорядителя "Общества судостроительных, механических и литейных заводов" ("Наваль"), основанного в 1897 году.

Семья Каннегисеров живет в доме Н.Н.Аркаса (Большая Морская, угол Артиллерийской, здание сохранилось). Будущий поэт получает здесь основательное домашнее образование, позволившее ему после возвращения в Петербург поступить и успешно закончить в 1913 году частную гимназию Я.Г.Гуревича. В том же году Л.Каннегисер поступает на экономическое отделение Политехнического института, в котором обучался до 1916 года.

В петербургском доме отца, человека энергичного, образованного, имевшего европейски известное имя, бывал "весь Петербург", в том числе А.А.Ахматова, Г.В.Иванов, М.А.Кузмин, Б.Л.Пастернак, М.А.Алданов, М.И.Цветаева, С.А.Есенин, О.Э.Мандельштам, М.Г.Савина и другие. В этой атмосфере сформировался Л.А.Каннегисер как поэт.

Первой его публикацией явилась рецензия на книгу Ахматовой "Четки". В дальнейшем его стихи "На Новый год", "Ярославль", "Снежная церковь", "Смотр", "Журфис" и другие печатались в журналах "Северные записки", "Петроградские вечера", "Русская мысль". Всего же ему принадлежит до 30 произведений, в том числе и при жизни не напечатанная поэма "Путешествие на луну".

Примыкая к младшим акмеистам, Каннегисер пишет стихи во многом субъективного, биографического характера: от грустно-иронических любовных переживаний до восторженных надежд на историческое обновление России.

Война 1914 года застала Каннегисера в Италии. Он рвется добровольцем на фронт. Но родители против. Тогда он принимает решение уйти в монастырь.

Но монахом он все-таки не стал - стал военным. В июне 1917 года добровольцем был зачислен в Михайловское артиллерийское училище, а в дальнейшем был избран председателем "Союза юнкеров-социалистов".

Победительная восторженность, овладевшая поэтом в февральские дни 1917 года, звучит в стихотворении, написанном 27 июня 1917 года в Павловске:

На солнце

Опубліковано: П'ятниця, 11 травня 2012, 21:58
Чуковский Корней Иванович (1882-1969) Друк E-mail

Детский писатель, переводчик, критик и литературовед. Его настоящая фамилия - Корнейчуков Николай Васильевич.

Родился в Петербурге. Отец - петербургский студент, оставил свою невенчанную жену с двумя детьми - была еще сестра Маруся (1879-1934) - и в дальнейшем ими практически не интересовался. Мать - Екатерина Осиповна Корнейчукова (1856-1931) - происходила из семьи крестьян деревни Гамбурово Херсонской губернии.

Детство и юношеские годы будущего литератора прошли в Одессе, куда он переехал вместе с матерью и сестрой. Обучался в Ришельевской гимназии, откуда был исключен в 1898 году на основании закона о так называемых кухаркиных детях, запрещавшего обучение детей низших слоев в средних учебных заведениях (32).

После исключения из Ришельевской гимназии Чуковский работал в артели маляров, расклеивал афиши. Затем он перебирается в Николаев, где ему удается продолжить учебу в местной гимназии.

Корней Чуковский - это псевдоним, причем, далеко не единственный. Но в данном случае с этим связано и нечто другое. Этот человек буквально сделал себя. Он много занимается самообразованием, самостоятельно, по дрянному самоучителю овладевает английским языком, много читает и размышляет над проблемами культуры, литературы и нравственности. В своем Дневнике, помеченном "Николаев 27 марта 1901 года”,он, в частности, описывает свои впечатления от прочтения "Крейцеровой сонаты" Льва Толстого: "Она меня, как доской, придавила. Ужас тихий (спокойный, сказал бы я). Возражать, конечно, можно, можно даже все произведение перечеркнуть, но ужас остается. Образная художественная сила".

Однако восьмигодичный курс гимназии Чуковский так и не закончил. Осенью того же 1901 года он снова в Одессе. Здесь он приобщается к журналистике, пишет статьи, занимается переводами. Первая его статья "К вечно юному вопросу (об "искусстве для искусства")” появилась в "Одесских новостях" от 27 ноября 1901 года. Позднее, в 1903 году, редакция этой газеты направляет его в Англию в качестве собственного репортера. Корреспонденции, репортажи, а в дальнейшем литературно-критические и публицистические статьи приносят ему шумный успех. Но первые жизненные впечатления остались. Унижения, испытанные им в детстве и юности в силу его положения как "незаконнорожденного", наложили неизгладимый отпечаток на его личность, а главное - помогли ему понять глубины детской психологии и впоследствии стать одним из известных детских писателей.

К.И.Чуковский в совершенстве владел украинским языком, знал наизусть чуть ли не всего Тараса Шевченко. Из русских поэтов он, как литературовед, больше всего занимался Николаем Некрасовым. По воспоминаниям дочери, Чуковский особо подчеркивал трагический момент в судьбе больших поэтов и часто цитировал стихотворение Некрасова "На смерть Шевченка":

Не предавайтесь особой унылости!

Случай предвиденный, чуть не желательный.

Так погибает по Божией милости

Русской земли человек замечательный.

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.2.Литература и театр [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.114-115.

Опубліковано: П'ятниця, 11 травня 2012, 21:56
Черкасенко Спиридон Феодосиевич (1876-1940) Друк E-mail

Украинский писатель. Литературный псевдоним - Петро Стах, Провинциал.

Родился в местечке Новом Буге Екатеринославского уезда Херсонской губернии (ныне Николаевская область) в крестьянской семье. Окончил двухклассную школу, а затем Новобугскую учительскую семинарию. По окончании семинарии в 1895 году работает учителем народных школ Екатеринославщины, а с 1901 года учит шахтерских детей в поселках Донбасса.

В 1910 году переезжает в Киев. Работает в редакции педагогического журнала "Світло". Сотрудничает в обществе "Українська школа", в газете "Рада", а также в журналах "Літературно-науковий вісник", "Дзвін".

В 1917-1918 годах составляет учебники и учебные пособия для украинских школ: "Буквар", "Рідна школа", "Читанка" и другие.

Неприятие Октябрьской революции с ее хаосом и репрессиями привело С.Черкасенко в 1919 году в эмиграцию (Будапешт, Ужгород, Прага).

Похоронен на Ольшанском кладбище в Праге.

С.Ф.Черкасенко оставил весьма обширное и многообразное литературное наследие. Он писал стихи, пьесы, рассказы, романы, фельетоны. Первая подборка его стихов была напечатана в 1904 году во львовском журнале "Літературно-науковий вісник". А в 1907 году в Полтаве издана книжка Черкасенко "Діткам" - стихи и сказки. Первый его поэтический сборник "Хвилини" вышел в 1909 году.

Стихи С.Ф.Черкасенко можно разделить на четыре большие группы: интимная лирика (циклы "Кохання", "Моїй коханій жені”), пейзажная (циклы "Тихої ночі", "На весняний мотив", "Акварелі", "Падучі зорі" и другие), общественно-политическая (циклы "У царстві праці", "До верховин”, "В огні наш край", "На бойовищі", "Пісні крові" и другие), урбанистическая (циклы "Усміх міста", "Діти міста", "Місто" и другие).

Отдельные его стихи стали народными песнями, романсами, музыку к которым писали композиторы П.К.Батюк, К.Г.Стеценко и другие.

Как драматург, Черкасенко относится к числу тех авторов, которые создавали новый украинский театр, так называемый новоромантический, илисимволистский, не порывая в то же время с традициями старого, этнографически-бытового.

Ему принадлежит около 20 драматических произведений на современные и исторические темы, инсценировок прозаических произведений ("Чорна рада" П.Кулиша, "Страшна помста" Гоголя), переработок известных мировых сюжетов об Иуде Искариотском и Дон-Жуане, ряда пьес для детского театра. Лучшие из них: "Хуртовина" (1907), "Коли народ мовчить" (1927). "Северин Наливайко" (1928), "Ціна крові" (1930) и другие.

 Вершиной творчества драматурга стали "Казка старого млина" (1913) - одна из лучших украинских символистских драм, и трагедия "Про що тирса шелестіла..." (впервые поставленная в 1916 году театром Н.К.Садовского, в котором работал сам драматург и играла жена его Евгения Иванова. Изданная позднее (в 1918 году) отдельной книжкой, пьеса была посвящена "велетневі рідної сцени Миколі Садовському".

Эти произведения принесли писателю широкое признание и поставили его в первый ряд творцов украинской символистской драмы.

Успешно творил Черкасенко и в прозе, преимущественно в жанре малой формы – рассказе. Тематический диапазон его рассказов ограничен в основном показом шахтерской жизни, но благодаря высокому художественному мастерству, в них нет однообразия - это живые картины народной жизни.

В рассказах, вошедших в сборники "На шахті" (1909), "Маленький горбань та інші оповідання" (1912), "Вони перемогли" (1917) и другие, автор раскрывает неподдельные переживания и размышления своих героев-шахтеров и их детей, описывает шахтерские семьи, быт, морально-этические отношения и прочее. Не обходит писатель вниманием и учительство, обреченное на нищенское существование, но несмотря на это, служащее своему народу и родной культуре.

Выступает он и как романист. В 1937 году во Львове вышел его исторический роман "Пригоди молодого лицаря. Роман з козацьких часів".

Творчество С.Ф.Черкасенко является значительным вкладом в украинскую литературу первой трети XX столетия.

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.2.Литература и театр [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.112-114.

Опубліковано: П'ятниця, 11 травня 2012, 21:54
Дніпрова Чайка (1861-1927) Друк E-mail

Украинская писательница, переводчица, фольклористка. Известна под псевдонимом. Ее настоящая фамилия - Василевская Людмила Алексеевна.

Родилась в селе Карловка Ананьевского уезда Херсонской губернии (ныне Зеленый Яр Доманевского района Николаевской области) в семье священника Алексея Березина, выходца из Владимирской губернии. Мать - украинка, из казацкого рода Уграновичей.

Детские годы будущей писательницы прошли в атмосфере украинского села, обычаев, сказок, песен. Ее отец, по словам дочери, был ходячим сборником фольклора. Именно от него у нее развился интерес к народному творчеству, к поэзии вообще, к "усяких, усяких словесних узорів нашої мови".

Образование Людмила Березина получила сначала в школе при Одесскомженском монастыре, а затем в Одесской частной гимназии Пилар, которую она окончила в 1879 году со званием домашней учительницы и с правом преподавания русского языка и истории в начальной школе. Некоторое время преподавала в сельской школе, потом в Одессе - в частной гимназии Карповой.

В 1885 году Людмила Алексеевна становится женой губернского статистика Феофана Александровича Василевского и переезжает в Херсон, место службы мужа. С этого времени и до 1908 года с некоторыми перерывами живет в Херсоне.

В сентябре 1908 года переезжает в Киев, но в 1909 году она заболела и уехала для лечения в Одессу. Там и жила до I911 года. Болезнь отступила, но не надолго. К физическим мукам добавились и нравственные: в 1915 году покончил жизнь самоубийством ее муж.

Болезнь прогрессировала, и с начала 20-х годов писательница была прикована к постели. Скончалась Дніпрова Чайка 13 марта 1927 года. Похоронена в Киевена Байковом кладбище.

Свои первые стихи Дніпрова Чайка написала будучи еще гимназисткой. Первое ее стихотворение "На смерть Тургенева" было опубликовано в газете "Одесский вестник" в 1883 году. Первые украинские стихи появились в Одесском альманахе "Нива" в 1885 году: "Україна моя мила", "Думка", "Батьку щирий" и другие. В дальнейшем ее произведения печатались в альманахах: "Степ", "Перший вінок". "Хвиля за хвилею", на страницах журналов: "Зоря", "Літературно-науковий вісник", "Киевская старина", "Дзвінок".

Талант Дніпровой Чайки сформировался в общении с народом, его творчеством. С детства она записывала народные песни, мастерски их исполняла. Позднее некоторые из них с ее голоса были положены на музыку выдающимся украинским композитором Н.В.Лысенко. В 1884 году на VI археолого-этнографический съезд, происходивший в Одессе, ею были . представлены три тетради "Українських народних пісень, що їх співають у Дніпровському уїзді Тавричеської губернії". А уже в наше время, в 1974 году, в Киеве вышел сборник "Народні пісні з голосу Дніпрової Чайки та в її записах".

Но хранить наследство - это не значит ограничиваться им. Отсюда интерес писательницы и фольклористки к великому Шевченко и к русской классике. "Я поняла, - говорит она в одном из своих писем, - что быть писателем - это учиться у бессмертного Шевченко, равно как у Гоголя и Тургенева - этих больших мастеров слова". Основные темы ее художественной прозы - тяжелая жизнь крестьян,ихбыт, искания прогрессивно настроенной интеллигенции, отношения между первыми и вторыми ("Знахарка", "Хрестонос", "Вольтер'янець", "Тень несозданных созданий", "Уночі", "На солоному", "Революціонер" и другие).

В лирике ее доминирует гражданская тема ("Пісня”, "Бурун", "Мури", "Бажання", "Антифони", "Bіpa, Надія, Любов" и другие). Вместе с тем Дніпрова Чайка - проникновенный мастер интимной лирики, оригинальной и художественно совершенной ("Чи любиш ти мене", "Восени", "Так, друже, так", "Неожиданная встреча" и другие). Некоторые ее стихи положены на музыку.

Важнейшей составной частью лирики Дніпровой Чайки являются ее стихи, написанные на русском языке, всего до 30 стихотворений ("Томительно сидеть перед столом накрытым", "Когда-то с душою открытой", "Неожиданная встреча", "Жить хочется - хочется жить!", "Из далекого чудесного края", "Много капель в росе", "То правда, Сытый голодного не разумеет" и другие).

То правда. Сытый голодного не разумеет,

И сильный к слабому участья не имеет.

Лишь тот, кто голодал, поймет голодных муку,

И слабый слабому скорей протянет руку...

Романтические устремления писательницы нашли свое выражение в еестихотворениях в прозе ("Дівчина-чайка", "Суперечка", "Шпаки", "Скеля", "Плавні горять" и другие).

Примечателен вклад Дніпровой Чайки в детскую литературу: рассказы ("Буряк", "Краплі-мандрівниці"), стихи ("Зима", "Весна", "Голосіння дітвори"), сказки ("Казка про Сонце та його сина", "Писанка", "Грецька казка"), либретто опер, музыку к которым написал Н.В. Лысенко ("Коза-дереза”, "Зима й Весна, або Снігова Краля", "Пан Коцький" и другие).

Занималась Дніпрова Чайка и переводами. Перевела на украинский язык произведения А.С.Пушкина ("Втопник"), М.Ю.Лермонтова ("Мцирі-Чернець", "Вийду я тихенько на дорогу", "Парус", "На півночі хмарній"), М.Горького ("Пісня про Буревісника"), а также скандинавские легенды в обработке шведской писательницы Сельми Лагерлеф ("Королева Кунгехелі", "Інгрід").

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.2.Литература и театр [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.110-112.

Опубліковано: П'ятниця, 11 травня 2012, 21:51
Тимошенко-Рындин Григорий (1892-1909) Друк E-mail

Талантливый народный самородок, автор стихов и прозы.

Родился в Полтавской губернии, украинец, сын крестьянки. Родной отец его, интеллигент, от него отказался. Второй был крестьянином.

С детских лет Григория влекли к себе знания. Он с отличием окончил 2-классное народное училище. На скудные имевшиеся у него деньги мальчик покупал книги, искал уединения, чтобы погрузиться в этот новый и манящий его мир знаний.

Окружающие, особенно отчим, человек темный, грубый, невзлюбили Григория. Его преследовали, над ним смеялись, обзывали "ученым".

В поисках иной доли Тимошенко оставляет родные места и оказывается в Николаеве, без крова и денег. Местный зубной врач Кунельский берет его к себе в услужение в качестве лакея. Кунельский вовсе не был извергом, но он видел в 17-летнем юноше только слугу и не видел в нем человека. Замечались за Григорием и некоторые "странности". Он был бессребреником. Когда у него просили денег, то он отдавал последнее. Люди расчетливые, практичные спрашивали:

 - Зачем ты отдаешь, когда у самого мало?

На что Григорий отвечал:

 - Что же делать - просят. Нельзя не делиться. Отдадут, когда будет возможность.

В свободные минуты юноша удалялся от людей на берег Буга и здесь предавался размышлениям. Красота природы еще более подчеркивала безобразие человеческой жизни. Романтическая натура жаждала понимания или хотя бы сочувствия. Но люди были заняты только собою. И все, что накапливалось в его душе, Григорий стремился выразить поэтическим словом.

Колись приплентав на Вкраїну,

В ту хатину, де народивсь,

Де провів дитячі роки

I нічому не навчивсь...

Хата кілком підоперта,

Неначе бабуся стоїть;

І стріхою з причілком продерта,

Вітер усе шелестить...

Вже барвінок зав’яв на городі,

I садочок бур’яном заріс,

I поросла вже стежинка травою,

Де маленьким ходив я колись.

Вже зав’яли рожевії квіти,

Де соловейко колись щебетав,

На гіллі, росою повитім,

Рано вранці мене привітав…

І злісно в продертую стріху

Вітер сердитий тепер закричав:

"Нащо ви кинули хатину?" –

Неначе когось він питав.

І важко чогось мені стало

На тихий дивитись цей рай...

А може, того, що вже рідних

У мене сироти немає.

I сів на пеньок, як маленьким

На нього сідав я колись,

Тільки вже не дитячі дрібненькі

Сльози з очей полились...

Заветная мечта Тимошенко - продолжить учебу. Но в школе, куда он обратился, ответили, что обучение ведется только за плату.

Денег у юноши, разумеется, не было. Жизнь утрачивает для него смысл - и он принимает решение покончить с собой. Излив душу в прощальных романтических стихах и не менее взволнованной эмоциональной прозе - лирической исповеди человека, осужденного на одиночество, нищету и страдания, Григорий выпивает стакан с раствором серной кислоты. Его доставляют в благотворительную, находящуюся на Садовой улице, 30, еврейскую больницу, куда обычно и свозили тех, кому жизнь по тем или иным причинам оказывалась в тягость.

В больнице Тимошенко навещает николаевский журналист Н.Свидерский. Кратко изложив в местной газете историю юноши, приведя его стихи в исповедальную прозу, журналист подчеркивает, что видит в судьбе Григория нечто большее, чем одна несложившаяся жизнь. По его словам, "Григорий Тимошенко - сын народа, живущий во власти тьмы, в которой из года в год молчаливо и незаметно гибнут тысячи дарований и надежд, гибнет будущая Россия!"

Все сміється,

А я плачу,

I ніхто й не бачить

I не обізветься

На cії думи - мої сльози.

Разумеется, проза и стихи Григория Тимошенко - это всего лишь первые росточки поэтического таланта. Но этот юноша был предельно искренен, ибо не умел лгать. В данном случае он уравнивает поэзию ссамой жизнью. Рядом с манерными, вычурными и надуманными стихами так называемых новейших поэтов здесь формировалась поэзия высокого напряжения, пусть экзальтированных, но живых, искренних человеческих чувств. Подкупает редкая незащищенность, обыденная отреченность и житейская наивность юноши, на долю которого выпало столько жизненных невзгод.

Узнав из корреспонденции Н.Свидерского о судьбе Тимошенко, Николаевская "Просвита", по уставу чуждая всяких политических целей и преследующая одну задачу - развитие украинской культуры, на своем экстренном заседании приняла решение о зачислении Григория стипендиатом общества в одно из местных учебных заведений. Чтобы поддержать юношу, семья штабс-капитана Рамма забирает его к себе. Но, увы, этого оказалось недостаточно. Через месяц Тимошенко вновь оказывается в той же больнице, а спустя еще две недели его переводят в городскую больницу по 2-й Экипажской улице, где он и скончался 13 декабря 1909 года.

Похороны, за счет больницы, состоялись на городском православном кладбище. "На похоронах, - сообщала "Николаевская газета", - присутствовало несколько членов общества "Просвита", пришедших отдать свой долг безвременно погибшему юноше с задатками поэтического дарования и светлых стремлений".

Григорий Тимошенко

Т Е Р Н О В Н И К

(Н а   м о ю   с м е р т ь)

 Была ночь... Все спало в покрытых мраком кустах... Ласково мерцали звезды в вышине и тысячами глаз отражались в тихой зеркальной воде. Ласково и тихо лобзала волна песчаный берег, как бы стараясь не разбудить кого-то, не разбудить уснувшую на мгновенье природу, боясь нарушить окружавшую тишину. Листья деревьев шептали какую-то чудную сказку, которую едва может усвоить чуткое ухо человека, но которая непонятна для него, которую слушают и понимают звезды, мерцая в беспредельной вышине... Слушают и эти, теперь тихие синие волны - дети водной стихии, мерно и тихо плеща, как будто малютка купаясь в прозрачной воде, ударяя и как бы качая, и эти тихие песчаные берега, многие века омываемые и ласкаемые ими, и скалы, и эту чудную рощу с ее неприглядным мраком... Все спит на этом тихом и чудном лоне природы, уяснив себе чудеса ее. Да, все уяснило и узнало, и все любуется чудным творением природы. И птицы, и роща, и цветы, и розовый куст, который разливает вокруг приятный опьяняющий запах, и мрачная неприступная скала, как пустыня смерти, гордо высящаяся над беспредельной пустыней и ее волнами. Порою белая чайка мелькнет в темноте, словно привидение, над грозной скалою, которая возвышается, словно полуразрушенный замок - остатки когда-то грозной башни какого-то доисторического времени...

Заснуло все... Только не спит одно существо на этой мрачной скале, дожидаясь рассвета.

И вот в темную ночь на этой неприступной твердыне раздались крики, быть может, последние в жизни, крики молодого, еще не оперившегося, с признаками твердых крыльев, орла, покинутого и забытого всеми. Орла, у которого душа и сознание человека и орлиная, но теперь уже истощенная сила.

И эти крики слышит только море, а люди отвернулись от них. И видно, как в темноте засверкали его глаза тысячами огней, и крик, полный тоски и отчаяния, огласил мертвую скалу: "Я жил для света, но свет от меня закрывали. Я жил для науки, но мне не дали ее, я не знаю ее. Так довольно же прозябать на этой темной, пустой и холодной земле! Смотреть на природу и не понимать ее! Жить для науки и не знать ее!

- О, музы, музы! Где вы?

- О-о, Немизида! Неужели ты не видишь и не слышишь моих страданий?!

 - Так пусть же эта скала станет моей могилой, будет моей смертью!"

 Шум моря все больше и больше усиливался, и волны беспрестанно ударяли в скалистый берег. А море бушевало у подножия скалы и в бессильной злобе ударяло ее холодными волнами, как бы желая разрушить ее, достать страдальца, вынести его на свет, облегчить его страдания и участь его. Но скала была непоколебима.

И снова раздался голос со скалы: "Прости же, жизнь. Теперь я ненавижу тебя... Я не могу тобой наслаждаться!... Я не могу, не умею! Мне не дают света... Я... Я... Это "Я" я возьму с собой в могилу. Пусть эта скала, в этой пустой темной и холодной жизни... Эта скала будет моей могилой".

Последние слова его звучали то грозно, с силой вырываясь из глубины истерзанной души, то тихо, словно последний, умирающий аккорд разбитой лиры.

Потом с криком: "О, наука! О, музы и грации! Я люблю вас", - он бросился вниз на острые камни у подножия скалы, окрасив море своей кровью.

И море завыло вокруг скалы, со злостью ударяя о камни, - и серые волны смыли с них пятна крови...

И люди найдут останки орла-человека и зароют его в земле. Но не узнают того, что слышали роща и цветы, и волны. Только соловей, сидя по утрам на розовом кустике, под которым часто сидел этот страдалец, запоет о страданиях и любви к науке, и тихо склонит молодая роза свои алые лепестки, и заблестят крупные капли слез, под косыми лучами восходящего солнца, чистою гранью алмаза. А утес сиротой останется стоять еще долгие годы, вспоминая о той жизненной стихии, которая слезами полила его лысую, обожженную солнцем голову...

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.2.Литература и театр [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.106-110.

Опубліковано: П'ятниця, 11 травня 2012, 21:47
Гмырев Алексей Михайлович (1887-1911) Друк E-mail

Рабочий завода "Наваль", поэт.

Родился в Смоленске в семье кондуктора железной дороги. Девяти лет потерял мать, пятнадцати - отца. Учился сначала в начальной школе, затем - в 6-классном городском училище. Но в 1902 году, после трех лет обучения в училище, был вынужден перебраться к старшему брату Афанасию (Андрею) в Николаев. Работает учеником слесаря в котельной мастерской завода "Наваль". Ему было тогда 15 лет. Брат был старше его на четыре года. Вначале казалось, что у них общая судьба. Но случилось другое -их пути разошлись. Афанасий в ноябре 1905 года становится заместителем (товарищем) председателя Николаевского меньшевистского Совета рабочих депутатов, просуществовавшего, правда, всего один месяц.

Позднее Афанасий Гмырев перебирается в Петербург, становится хроникером газеты "День", сотрудничает  в других газетах и в журналах. Пишет стихи, прозу - под псевдонимом Андрей Бывалый, Андрей Дикий. Есть утверждения, что он приписывал себе и стихи младшего брата, мало того - оказался провокатором.

Став рабочим, Алексей Гмырев вовлекается в рабочее движение, с конца 1903 года становится членом РСДРП. За распространение прокламаций 14 февраля 1905 года был арестован. Находился в заключении в николаевской, елисаветградской и херсонской тюрьмах. Из последней 25 июля 1905 года был освобожден под поручительство и залог в 100 рублей. Но прошло немного времени, и 24 января 1906 года юноша был снова арестован и снова за распространение прокламаций. Херсонский суд осудил его на четыре месяца тюрьмы, с зачетом предварительного заключения, но освобожден он не был. И вмае того же года был по решению николаевского градоначальника контр-адмирала А.П.Загорянского-Кисель выслан в Архангельскую губернию, в село Роклы, в 60 верстах от Холмогор.

В июне 1906 года Алексей Гмырев бежит из ссылки в Николаев. Но оставаться здесь ему было опасно, и он под именем Кречетова уезжает в Елисаветград.

В Елисаветграде Алексей Гмырев был арестован в связи с уголовным делом: нападением 7 сентября 1906 года на имение Обозновка и убийством ее владельца помещика Луцкого. К этому делу Алексей не имел никакого отношения. Но 28 января 1908 года суд приговорил его к 6 годам и 8 месяцам каторжных работ. Несколько раз его, закованного в кандалы, по этапу отправляют из Елисаветграда в Херсон и обратно. Последний раз в Херсон в марте I911 года.

Скончался Алексей Гмырев от чахотки в херсонской тюремной больнице 11 сентября I911 года. Похоронен на казенном кладбище, которое начиналось сразу у самого железнодорожного вокзала. Могила не известна. Прожив всего 24 года, Алексей Гмырев четверть жизни провел в тюрьме.

Сочинять стихи Алексей Гмырев начал в Николаеве - в 1905 году. Но при его жизни их было опубликовано не более десяти. Однако друзьям и его невесте Марии Козловой удалось сохранить большую часть написанных им стихов, которые, озаглавленные "За решеткой", впервые вышли отдельной книжкой в 1926 году, с предисловием В.М. Фриге.

Стихи Алексея Гмырева, большей частью созданные в тюрьме, сами по себе не укладываются в привычные поэтические рамки. Да и адресованы они в первую очередь тем, кто, как и он сам, были лишены самого необходимого - свободы. Но тяжесть жизни не только не убила в нем стремлений к обыкновенным человеческим ценностям, а, наоборот, обострила их восприятие. Лирический герой стихов Гмырева - человек в высшей степени порядочный, знающий истинную меру человеческим поступкам.

Сборник сочинений Алексея Гмырева насчитывает до ста стихотворений. Среди них "Призыв" (1905), "Буря" (1905) - отклик на "Песню о Буревестнике" М.Горького, "Мои песни" (1907), "Гори, мое сердце" (1907), "Не жди меня" (1907), "М.А.Козловой" (1907), "Вот и прожита жизнь" (I911), "Я погибну" (I911) и другие.

 Я погибну, но вместе со мной не умрут

 Пролетарские песни мои.

Ряд стихотворений (в частности, "Грезы", "К счастью", "Набат", "Казненным", "Мы молча глядели", "Я погибну" и другие) положил на музыку Д.Д.Шостакович, который писал: "Гмырев не перестает волновать меня, композитора, и многочисленных... читателей своей поэтической чистотой и силой правды... Юный Гмырев является примером великого назначения человека на земле".

В Николаеве в 1968 году поэту поставлен памятник (скульптор О.А.Здиховский, архитектор Е.П.Теляшова).

Джерело: Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. Очерки истории культуры Южного Прибужья.(От истоков до начала XX века) Кн.2.Литература и театр [Текст] / Ковалева О.Ф.,Чистов В.П. - Николаев : Тетра, 2000. - С.105-106/

Опубліковано: П'ятниця, 11 травня 2012, 21:45